5-й день Камераты: отзывы на спектакль «Калека с Инишмана»
Каменный остров. Сырость и шум моря за окном, а внутри паба тепло и уютно. Только люди какие-то другие, странные. Быт ирландской деревни представлен в деталях. Серо-зелено-коричневые тона костюмов передавали пасмурное настроение. Перед нами неведомый и непонятный англо-саксонский мир.
Скупость эмоций, прямолинейность фраз и четкий неспешный ритм казался непривычным. Не было вот этого русского эге-гей с распахнутой рубахой и душой наизнанку. Люди говорят открыто то, что думают, но столько грубости и чёрствости в этом общении героев. Никакого сочувствия, доброты и теплоты. Мрачный ирландский пейзаж остудил души островитян. Как хорошо, что я все — таки живу в России. Среди таких товарищей действительно станешь калекой.
Сам Билли-калека страшный снаружи, но добрый и романтичный внутри, ищет своего места, правды о своих утонувших родителях, любви и теплоты, свободы от черствости и безысходности. Хватается за единственную соломинку без тени сомнения и сбегает актером в Голливуд, где таких как он как раз не хватает. Обратите внимание, его не мучают муки совести и морального выбора: он прямо идет к своей цели.
Характеры героев выразительные и четкие не меняются на протяжении всего спектакля. Мы ждем их трансформации, раскаяния, откровения, а здесь все ровно от начала до конца.
Мне, как человеку, для которого английский язык – профессия, ясно, что структура языка определяет мировосприятие, образ мыслей и чувств. Я постоянно повторяю своим ученикам, что англосаксы – другие люди. Они думают и чувствуют по-другому. Они видят мир иначе, не так, как мы. Даже академик Павлов, который исследовал рефлекс, причем не только на собаках, но и на англичанах, говорил, что русскому непонятно то, что для англосакса очевидно. Ответьте на вопрос: «Что является необходимым условием достижения цели?» А любой англичанин скажет: наличие препятствий.
Итак, это другой мир, скупой и прямолинейный, грубый и жестокий, холодный и пустынный.
— Я калека снаружи, а все остальные внутри, — говорит Билли.
И только помогшего ему малыша Билли он считает другим, поэтому его так легко было обмануть.
Нет и тени скорби и раскаяния у бешеной Хелен, которой заплатили соседи за то, чтобы она убила кошку и гуся. Да и другие не считают это дело позорным. Принято скрывать. И если неизвестно, то все нормально. Но беспринципный Джонни Патинмайк зорко следит за всеми и разносит новости. Подпаивает старуху мать и подворовывает у нее деньги. Гулящая Хелен оскорбляет брата и разбивает о его голову яйца. Задается четкий порядок действия. Кажется, нет никакой внешней кульминации и разрешения конфликта.
Никто не меняется до конца спектакля, меняется зритель, который понимает, что все это время он сам себя обманывал. Сам водил себя за нос своей надменной уверенность, что ему все понятно, что он всех разгадал.
Инверсия – самый сильный выразительный прием английского языка – это нарушение четкого порядка предложения. Нарушения порядка действия, при этом никакие сильные прилагательные уже не допускают. И нет никаких сильных эмоций на сцене, меняется порядок действия.
Разгульная Хелен становится заветной любовью, а сплетник и шантажист Джонни Патинмайк спасителем, хранящим страшную тайну. И кульминация со сцены переходит в зрителя, который осознает ошибочность своих суждений и недальновидность взглядов. Он не сразу разглядел мир, скрытый за скупостью чувств и грубостью, не увидел высоких порывов и чистоту помыслов. Одно не отрицает другого. А значит, и не ему их судить.
Добротный английский спектакль, каких на нашей сцене я еще не видела, расширяет культурный и мировоззренческий взгляд, раздвигает внутренние границы мышления и учит терпимости и принятию.
Спасибо Камерному театру и пермскому театру «У моста» за приглашение на спектакль!
Светлана МАТВЕЕВА, участник Школы театральных блогеров
И снова – Театр У Моста, и снова- восторг, но всё по порядку, немного терпения).
Спектакль «Калека с Инишмана» начался кадрами реально снятого фильма «Человек из Арана», где показана морская стихия. Это своеобразный «подплыв» с самому Инишману.
У Сергея Федотова (режиссера-постановщика) все реалистично, актеры репетировали на острове и настолько вжились в роли, будто я сама оказалась в то время и была островитянином. Чувствовалось даже физически, как там промозгло и холодно.
Полумрак, и будто воздух пахнет северным ветром и сыростью.
Тётушки калеки Билли /на самом деле не тётушки/, чудаковато начинают свой диалог. Как позже выясняется, все жители острова немного с причудами.
«Я, знаешь, ужасно волнуюсь за Билли, когда его так долго нет»…
Может ли человек так часто повторять одно и то же, если это неправда? Они готовы с ним мыкаться до самой смерти, несмотря ни на что!
Пустозвон /ДжонниПатинмайк / навещает сестер аж с тремя новостями, за последнюю из которых он требует пяток яиц. Ну, ещё бы! Ведь приедут из самого Голливуда, будут набирать на съёмки людей, и возможно кому- то страшно повезет!
Остров оторван от «большой земли», поэтому новости только так и узнаются, будь это драка между гусем и кошкой или же приезд киношников. Все это приносит Пустозвон/ оттого и прозвали его так/, ибо новости эти либо скучные, ничего не значащие, либо самим же им сочинённые слухи.
Хелен — очень агрессивно настроенная девушка / чего только стоит битьё яиц об лоб брата!/, но за этой агрессией скрывается доброе и хоть и дикое, но ранимое сердце. Ведь подарит же она Бартли этот злосчастный телескоп! Хелен достаточно дружелюбно относится к Билли, но поднимает его на смех, когда узнает, что и он собирается ехать на остров сниматься.
Чуп- чупсы, ментис и эм эм эм с — вкуснющие, недосягаемые радости для людей с острова. Есть ли надежда у жителей? Безысходность положения островитян, однообразная еда, одежда, состоящая из поношенных лохмотьев…но они живут и продолжают жить!
У них есть свои радости, горести, потери, разочарования, утраты, новости, некая беззаботность даже!
Василий Скиданов, играющий калеку Билли! Как же волшебно играет актер!!! Вплоть до мимики, особенности разговора, движений! Колоссально проделанная работа над ролью! Весь спектакль не могла оторвать глаз.
Очень трогательная сцена с Малышом Бобби и Билли. Ведь тот его согласился взять на Инишмор! Билли ластится к Бобби, словно котенок. Он благодарен, что ему дана возможность хоть как- то изменить свою жизнь, поехав на эти съёмки. Несмотря на обманный ход. Несмотря на то, что пришлось соврать и потом Малыш Бобби его поколотит железной трубой. /Да, реалистична очень сцена с побоями, я каждый раз вместе с актерами переживаю жестокие отношения между персонажами, как будто это мне больно и неприятно/
Маман Пустозвона — отдельный, колоритный персонаж. Ей 90 лет, из которых- 60 без мужа, да ещё на острове, да ещё и с недалёким, но нежно любящим сыном…
Да как тут без спирта по праздникам!
«З месяца очень малый срок»…
Джонни Патинмайк узнает про письмо от доктора, про которое позже выясняется, что оно обманным путем написано самим Билли. Естественно, сарафанно- пустозвонное радио работает плохо, и тётушки делают свой вывод. Они и рассержены, но одновременно в тоске и беспокойстве за Билли…
Второе действие начинается с очень трогательного монолога Билли. Ком в горле стоял, пока я не увидела персонажа вновь. Позже сам Билли рассказывает, что это его работа над ролью там, в Америке.
Он был в Голливуде 4 месяца, его уже успели и похоронить, и перестать ждать, но возвращение Билли на Родину очень феерично. Как раз после премьеры фильма, к которой готовился весь Инишман. А Бартли ради такого случая даже надел чистую жилетку.
Момент встречи с тётушками тоже до слез. Мужеподобные сестры до спазмов сердца любят своего Билли. Одна из них даже пристрастилась к беседам с камнями. Но сейчас ей есть с кем поболтать!)
Жутко выглядела сцена, когда Билли узнает «правду» о своих родителях, а после просит Хелен пойти с ним прогуляться. Но девушка убегает, так ничего и не сказав. Растерянный юноша в панике идёт и начинает собирать камни в холщовый мешок… Музыка, дым, тревога…вдруг крик: «Я согласна!!!» Видели бы вы его глаза!
И кульминацией — когда Билли весь вытягивается в струну, у него медленно выпрямляются ноги, руки, он весь будто подтягивается изнутри, становится статным, красивым, стройным… А не как раньше — неказистая кукла на ремнях…
В душе я ликовала… Со стороны это было похоже на чудо. Шикарно исполнен персонаж!!!
И этот поцелуй Хелен, он поистине заслуженный!)
А после- ирландские танцы и неистовые овации зала и крики «Браво!»
Похоже, что у меня в копилке новый любимый драматург. А режиссер Федотов у меня давно любимый. Как, собственно, и театр «У Моста». Ходите на МакДонаха, смотрите МакДонаха, любите МакДонаха. Читайте МакДонаха.
/Лично я уже ушла. Любить читать)/
Ирина КУСАКИНА, участник Школы театральных блогеров
Они любили тебя благодаря всему…
Да, видимо, Ирландия не такая уж дыра. «Калека с Инишмана» (Театр «У Моста») с криками чаек, шумом моря и острым носом лодки стал для меня неожиданным открытием героев М. Макдонаха. Таким же внезапным, как открытие шторки-занавеса, на которой дрожит море и разбегается серая волна.
Герои — суровые люди с суровыми голосами и характерами, и иными они не могут быть на каменном острове, окружённом со всех сторон неласковым морем. Бывалый рыбак малыш Бобби, странноватый Батли и его чума-сестра Хелен, тётушки, воспитавшие калеку Билли, который мечтает быть просто Билли, Пустозвон и его мамаша-алкоголичка, доктор, вынужденный говорить суровую правду… Все они — порождение этой жизни, в которой акула сжирает отца Пустозвона, туберкулёз уносит юную жену малыша Бобби, сестра Батли убивает топором кошку и гордится своей работой с яйцами, а родители калеки Билли решают отдать его морю.
Поневоле тут и заговоришь с камнями, и услышишь их ответ…
Немногословные, прямолинейные, грубые, они выхолащивают из себя любой проблеск любви, ласки и надежды. Видимо, весь блеск и сияние души, глаз и сердца у них забирает море, которое надо бояться.
Стелющийся туман непогоды, проникающий в двери и щели, острый нос лодки, маленький прилавок с самым необходимым набором продуктов, чтобы выжить — всё создаёт потрясающе точную атмосферу суровой жизни.
В глубине сцены светится маленькое окошко, два раза в него выглядывают герои, и оно открывается, дыша морским туманом. Это окошко становится символом другой жизни, которая может быть совсем рядом. На соседний остров приехали янки, они будут снимать фильм о рыбаках. У местных жителей появляется шанс стать актёрами Голливуда. А актер разве это работа? Никакой работы — только актёром быть. Калека Билли оказывается перед тяжёлым выбором: остаться навсегда калекой под присмотром тётушек или начать жить своей жизнью и доказать самому себе, что он человек.
Если калек не пускают в рай, чтобы они его не испортили, то в Голливуде ему найдётся место.
Билли всю жизнь пытается разгадать тайну исчезновения своих родителей. Любили ли они его? Почему они решили покончить с собой? Виновен ли он в их смерти?
И он уезжает, чтобы стать собой, а суровый остров становится ещё суровее, ведь Билли, его рассуждения о людях, привычка долго смотреть на коров помогали жителям справиться с тяжёлой реальностью.
Тётушка снова начинает разговаривать с камнем, Бартли ждет чупа-чупс, а его сестра свирепеет, потому что калека занял её место в Голливуде.
— Здесь полным-полно калек, только я снаружи, а они внутри…— понимает Билли.
В нём оказывается больше любви и сострадания, чем в здоровых людях. Понимание того, что человеку важно быть кому-то нужным приводит Билли обратно домой, на остров. Несколько месяцев в роли актёра помогли ему разобраться в себе. Теперь он готов узнать правду о своих родителях, теперь он знает, что держит его на этом острове и по кому он больше всего скучает.
Его возвращение словно перематывает назад историю и представление всех героев. Сцены сменяются звуком скручивания железной цепи, в полной темноте слышится скрежет. И разматывается цепь событий, как ржавая цепь, удерживающая лодку памяти на берегу. Разматывается и отпускает прошлое, обиды и сомнения в море времени.
Герои по очереди приходят к просто Билли уже другими. В каждом из этих жёстких людей появляется робкий проблеск добра и света того маленького оконца, всегда светившегося в тумане. И даже Пустозвон, казалось бы, готовый на всё, только бы добыть новость, придумывает ту правду о родителях Билли, которая ему нужна.
Жутка и страшна сцена подготовки Билли к самоубийству. Он складывает в мешок консервные банки с горошком, чтобы поступить так же, как родители.
Но чума Хелен возвращается, и она готова с ним прогуляться… ведь если покупаешь брату телескоп, значит, холодный туман не совсем заполняет сердце и всё-таки в нём ещё что-то остаётся. Как и в Пустозвоне, знающем новость, для которой ещё не наступило время… Ведь благодаря всему, Билли и ста фунтам, которые так и не пропила мамаша Пустозвона, на острове что-то уже изменилось…
Юлия БИРЮКОВА, участник Школы театральных блогеров
Я нечастый гость в театре, так уж случилось, но если выбираюсь, то это всегда аншлаговые спектакли, культовые, можно сказать.
Сразу же было полное погружение в Ирландию того времени; кадры фильма начала 20 века, как и само действие пьесы, было именно в то время.
Я был на «Женитьбе» в театре «У Моста», понимаю, что сравнивать Гоголя и МакДонаха как- то уж совсем, но ведь тут работа режиссера! Та же мистика, полутьма, реалистичность… Какое- то волшебство с героями на сцене! Я верил всем. Каждому. Если он калека- я видел калеку. Если она- сумасшедше вздорная девчонка- я это видел. Если Пустобрех немного не в себе — там вообще без сомнений!
Профессионализм не пропьешь и никуда не денешь, в этом я ещё раз убедился.
В спектакле две заложенные истины — любовь к Родине, где родился- там и пригодился, и любовь к человеку, к самому человеку, наверное, это даже милосердие.
У героев у всех было «рыльце в пушку», но у них у всех были и поступки, которые их оправдывали.
Спектакль, где можно и посмеяться, и даже всплакнуть. Субботний вечер удался!
Смотрелся как блокбастер на одном дыхании. Захотелось познакомиться с творчеством МакДонаха, посмотреть фильмы. Кто не был- быть обязательно, особенно, тем, кто впервые открывает для себя МакДонаха!
Павел САРЫЧЕВ
Все знают Гоголя, знают повесть и обсуждать текст я не вижу смысла. Гораздо интереснее попробовать понять про что для меня Сергей Федотов, театр «У Моста» и почему «Вий». Почему и как он работает со зрителем.
Спектакль стилистически похож на хоррор начала века в сочетании с бытовым анекдотом. И эта полярность раскачивает зал так же, как и остальные особенности спектакля. Федотов, конечно же, в первую очередь творец атмосферы.
Впечатление от «Вия» густое, темное, очень витальное, плотное, жаркое и чудовищно холодное одновременно. Более плотной театральной атмосферы я не помню ни у кого. Как будто весь его театр это аффект — все гипернатурализировано, выкручена мощность всего: эмоций, вещей, событий, самой истории. Материальное у Федотова — вещи, предметы, декорации как будто выступают отдельным персонажем, наделяются жизнью и наравне с людьми участвуют в диалоге. Они максимально выпуклые, осязаемые, конкретные, детально проработанные и этими своими качествами очень яркие. Я думаю, что в искусстве осмысление и выстраивание интеллектуальных конструкций не единственная цель, иногда нужно найти саму жизнь, плотную, цельную, неотрефлексированную, сформировать тот теплый кусок мяса, с которым дальше уже можно работать. И режиссер это сделал, делает снова и снова, и с помощью сцены усиливает, масштабирует очень плотную чувственную жизнь, кусок первобытного густого хаоса.
Никто так не прикасается непосредственно к телу и не взаимодействует с ним как Сергей Павлович и это его ключ к зрителю. Это какой-то очень тактильный канал, телесный, когда человек познает мир телом, кожей и этот способ является для него основной формой информационного обмена с миром. И это огромный дар такая первобытная плотность, витальность, и именно они создают плотное взаимодействие, накачивают и качают зал.
Этот театр включает наше тело, высвобождает эмоции и, в том числе, поэтому на спектаклях аншлаг. У «Коляда-Театра» и «У Моста» есть что-то неосмысленное, еще не разделенное разумом и поэтому в них есть энергия, та, с которой мы каждый рождались. Сергей рассматривает людей маргинальных, которых минимально сдерживает, ограняет, структурирует социальное и через них зритель может наконец подключиться к своему телу, к своему сырому человеческому, к какой-то своей бессознательной части, до которой очень сложно добраться в обычной жизни. А Сергей Павлович идет именно в бессознательную часть, к вещам, которые заходят в людей и выходят очень непосредственно, без осмыслений, и именно поэтому их называют магией, мистикой. Тьма- часть света, и кто-то должен вглядываться в бездну, потому что она часть нас самих.
Федотов идет в телесную плотность и уходит за телесность, из вязкой, теплой, густой темноты в космически прозрачную, холодную, бесконечную. И в этот странный синтез всматривается, вчувствуется, пытается назвать и определить хотя бы часть и предлагает зрителю посмотреть в эту темноту и почувствовать ее. И глубина этой темноты как будто уходит уже во вне человеческое качество, уводит во вне человеческое пространство — леденящее, безжизненное. И, по Сергею Павловичу, все тепло, всю любовь создаем мы сами — эмоциональное тепло, физическое, такой сгусток энергии, который позволяет вздохнуть телом, и выход в какие-то другие существования, вне человеческие, с другим законами, означают окончание человеческой жизни.
Театр «У Моста» впускает в себя темноту, взаимодействует с ней, вынимает из себя, в попытке понять ее, ощупать, разобраться с тем, что она такое, разобраться с той тенью, которая есть в человеческом.
Этот театр обладает мощной суггестией, без которой так непосредственно и в такое короткое время было бы невозможно провести зрителя по самому краю бессознательного, балансируя на грани света и тьмы.
Саша БЕЛЫХ, участник Школы театральных блогеров